Что вам положить в гроб?

14-летний Боря по настоянию родителей пришел на прием к психологу Катерине Мурашовой и за разговором об истории поразил ее неожиданным вопросом… Это рассказ без морали, но с поводом для размышления. Давайте сегодня еще немного поговорим о подростках. Наверное, каждый, кто много с ними сталкивался, общался или работал, отмечал некий парадокс, который проще всего обозначить словом «двойственность».

С одной стороны, подростки достаточно просто устроены. Они все говорят практически одно и то же практически одними и теми же словами. Они напыщенны и лицемерны, простодушны и манипулятивны, демонстративны и повышенно уязвимы. Интересуются почти исключительно собой, иногда — своими друзьями (но только применительно опять же к себе) и какой-нибудь своей же идефикс. Идефиксы тоже разнообразием не отличаются и лишь слегка меняются от поколения к поколению — моя внешность, мое здоровье (в том числе психологическое или даже психическое), одежда брендовая или в каком-нибудь стиле, эстрада (сейчас — преимущественно корейская, но я помню и иные времена), субкультура или какие-нибудь довольно примитивно понимаемые социально преобразовательные устремления на базе биологической реакции подросткового группирования (последнее в нашей стране сейчас почти не выражено, но все знают, что бывало и иначе).

Это все с одной стороны. А с другой — я не знаю никого, кто мог бы быть таким неожиданным и оригинальным по своему образу и фокусу мыслей, как подростки. И я понимаю, почему так. У подростков еще мало информации, мало опыта, мало ограничений в разуме (как и у детей),  но одновременно уже есть операции анализа, синтеза, возможности рефлексии, алгоритмического и метафорического мышления (которых у детей еще нет). Подростки свободны комбинировать, сопоставлять, вычитать и умножать что угодно с чем угодно. Они могут делать самые неожиданные выводы и ставить перед тобой самые удивительные вопросы, на которые хочешь не хочешь, а поневоле ищешь ответ. Не случайно самые прорывные открытия в математике и физике, как правило, делают совсем молодые люди.

Именно разговор с каким-нибудь подростком чаще всего «вышибает» меня из состояния, в которое  регулярно попадает, наверное, любой очень давно работающий с людьми специалист (а я работаю уже значительно больше тридцати лет). Формулируется это обычно так: жизненные ситуации и человеческие характеры типичны, я уже все их видела не по одному разу, все повторяется, все запросы и вопросы моих посетителей более-менее стандартны, удивить меня ничем уже невозможно.

А потом приходит какой-нибудь совершенно обычный на вид подросток и… 

Сейчас приведу совсем недавний пример из своей практики. (Юноша разрешил мне все вам рассказать, и даже просил не менять его имя, но я все равно изменю, потому что всегда так делаю.)

Назовем мальчика Борей.

Боре 14 лет, его записала мама, а пришел он сам, один, и сразу сообщил, что у него: «Все нормально».

Меня это весьма обрадовало (абсолютно от всего страдающие современные подростки меня, скажу честно, порядком достали), и я предложила Боре провести время, обсудив что-нибудь интересное для него и для меня.

Боря спросил, увлекаюсь ли я историей. Я подумала и сказала, что в детстве увлекалась историей первобытного мира и немного античностью, потом был большой перерыв, и еще потом однажды я несколько лет писала  исторические романы из конца XIX — начала XX века, и тогда, конечно, тоже можно сказать, что историей увлекалась.

Боря очень воодушевился и сообщил мне, что сам он тоже историей всегда, прямо с самого раннего детства увлекался, и начал тоже с первобытных времен, а сейчас и книги читает, и лекции слушает… Дальше мы стали всякое историческое и археологическое обсуждать, и довольно быстро вышли на несомненный факт того, что едва ли не самая значительная часть дошедшей до нас информации о жизни далеких и супердалеких предков — это материалы и артефакты из гробниц и захоронений. Пирамиды, склепы, терракотовая армия Цинь Шихуанди, курганы и другие воинские захоронения, охра и цветочная пыльца рядом со скелетами неандертальцев…

«Многое из того, что мы о древних людях знаем, мы знаем только потому, что люди всех времен и народов ну вот просто очень много всего разного складывали в могилы», — сказал Боря. И я сначала поняла, что он несомненно прав, а потом поняла, что никогда в своей долгой жизни об этом не задумывалась.

Мы еще немного об этом поговорили и даже выделили три основные причины такого на первый взгляд странного, но при этом чрезвычайно устойчивого человеческого поведения. Известное из учебников — все это пригодится покойнику на том свете, как бы его в текущий момент его смерти ни понимали его соплеменники. Проистекающее из изначальной иерархичности человеческих групп — как показатель престижа. Уважаемому члену сообщества — похороны попышнее и могильное снаряжение побогаче и поразнообразнее. И наконец, экзистенциальное — даже самые древние люди понимали человека в расширительном смысле: если он был воином, то это его тело, его доспехи, его конь и его оружие. Если она была хорошей хозяйкой, то вот она в лучшем своем платье, плюс горшок, плюс пряслице, плюс три нитки бус. «Да-да-да! — обрадовался в этом месте Боря. — Вот современные подростки, и я в их числе, — это же мое тело, одежда и телефон. А родители вот этого последнего никак не понимают!» Тут я на некоторое время задумалась о «расширительном смысле» человека в современной редакции (вспомнила ауру, эффект Кирлиана, автомобили у мужчин и прочие такие вещи), а Боря вдруг как-то внутренне собрался и сказал:

— Можно у вас спросить?

— Ну разумеется, спрашивай, — легкомысленно отозвалась я.

— Скажите, Екатерина Вадимовна, а если бы вы могли выбирать, то что бы вы хотели, чтобы вам положили в гроб?

— Прости, что ты сказал?! — я аж вздрогнула от неожиданности.

Боря повторил свой вопрос.

Я подумала и сообщила:

— Боря, я атеистка. Мне на том свете ничего не понадобится.

— Так я же не в первом смысле, а в третьем — в экзистенциальном! — улыбнулся Боря, с трудом выговорив по всей видимости новое для него слово. — Я имею в виду что-то такое… ну чтоб оно ваше и вам было приятно…

— А те, кто придут на похороны, это увидят? — деловито уточнила я (процесс размышления уже включился).

— Да, обязательно! И пусть это для простоты будет что-нибудь одно, самое важное…

Я надолго задумалась. Боря без всякого напряжения ждал — нечасто, но встречаются такие стабильные люди, которые легко выносят тишину и молчание даже рядом с малознакомым человеком.

— Пусть это будет университетский значок! — наконец решила я.

— Ауф! – одобрительно, но непонятно откликнулся Боря. (Я решила, что это предыдущее подростковое «вау» так отэволюционировало, спросила, Боря подтвердил.)

Мы еще немножко все это пообсуждали. Я сказала, что он, кажется, придумал очень классный и полезный проективный тест,  и попросила разрешения поделиться историей с читателями. Боря разрешил и сказал, что для себя он еще точно с гробом не решил (ему вроде и торопиться некуда), но я подала ему классную идею со значком. Всего-то и осталось — СПбГУ закончить.

— А ты еще кого-нибудь уже опрашивал? — спросила я у Бори на прощание.

— Ну конечно, — ответил Боря. — Как придумал, так сразу у родителей спросил. И еще у учительницы истории.

— И что они? Интересно ответили?

— Никто не ответил. Учительница сразу позвонила родителям. А родители у меня телефон отобрали и записали к психологу. К вам.